Зайдя в дом, в котором уже давным-давно не было слышно голосов людей, было довольно-таки уютно. Мрак обвивающий каждую деталь старинного интерьера сгущался ближе к старой, но ещё крепкой лестнице на второй этаж, которая вела к спальням жившего здесь рода. Темнота буд-то боялась кованной громоздкой люстры в гостинной и как-то искусстно обходила её, пытаясь не задеть редких тусклых солнечных лучей, что красились в довольно яркие для этого дома цвета, просачиваясь сквозь витражи. В этом доме было спокойно, но лишь тогда, когда не углубляешься внутрь здания. Интерес, который вызвали слухи окрестных жителей, возрастал от прикосновений пальцев к дереву перилл. Проскальзывая рукой по многолетней пыли, чуствуешь всю энергетику этого загадочного и скрытного места. Вдыхая прогорхлый аромат ладана, я поднялась по лестнице, сопроваждаемая скрипом древа, буд-то издалека звучащим реквиемом.
В одной из комнат, котороя очевидно было спальней молодой женщины, я решила остановится и приглядется к особенностям аппартаментов. Хотелось понять, чем жила эта девушка. По мере течения времени, солнце таяло за горизонтом и казалось, что чёрная полоса где-то далеко за плавящимся в лучах запылённым стеклом пылает огнём. Сумерки сгущались, в комнате становилось темнее и темнее... холоднее и холоднее. Буд-то потусторонняя сила пригласила морфея на беззвучный бал. Эта невыносимая тишина звенела и погружала в странный, буд-то последний сон.
Спустя несколько часов я проснулась от дикого холода. Лениво открывая глаза я видела сквозь ресницы и ещё неотошедший сон перед собой фигуру девушки во всём белом. Времени на раздумья о том, кто это или скорее всего ЧТО не было. Меня буд-то парализовало. Девушка смотрела надменно холодными голубыми глазами. Она буд-то бы светилась в черноте ночи. Окно было открыто и порывы ветра заносили в комнату сухие листья, она же стояла недвижно и ни волосы, ни платье её не шелохнулись от залетавшего в помещение воздуха. В моём горле как говорят встал ком, силы и способности кричать не было. Со временем тело немного отошло и от страха я повернулась на бок, вцепившись в край кровати. Я чувствовала её взгляд. По моей спине шёл дикий нордический холод. Вскоре морфей вновь овладел моим сознанием и холод немного отошёл.
На утро я проснулась на постели усыпанной высушеными осенью листьями. Лишь улыбнуышись такому редкому в этих краях солнцу я вспомнила прошедшую ночь, холод вновь овладел сердцем. Я запомнила её глаза и белокурые волосы. Вечером того же дня, разбирая старые вещи я нашла разбитую рамку с фотографией девушки. Я узнала её, она жила в этой комнате. Как мне рассказали живущие неподалёку старики, она была последней умершей из всего рода. Похоронив всю семью она сошла с ума, и как говорят пыталась продать душу Дьяволу, на что он оставил её лишь бесплотным духом страдающим между мирами. И единнственное, что подвластно ей - её взгляд. Холодный надменный безжалостный к обоим мирам взгляд...